После расставания. Вернуть любовь 4 Глава

– Что? – выдохнула я, не желая принимать услышанное. Это же просто бред! Что значит, женат?! Чушь! Будь он женат, я бы точно об этом узнала!

Невозможно скрывать такое на протяжении стольких лет! Он всегда был со мной, не считая своих рабочих командировок…

– Я женат. Это та причина, по которой я…

– О господи! – оттолкнув его, вскочила я резко, отчего, не удержавшись, кулем свалилась на пол.

– Муся! – тут же попытался он помочь мне.

– Не трогай меня! – взвилась я, не веря в реальность этого кошмара. – Не смей! Боже! Как ты мог?! Я так верила тебе! Доверяла…

– Муся, послушай…

– Не желаю слышать ни единого слова из твоего лживого рта! Мне противно от тебя! – начала кричать я, забыв обо всем на свете. Мысль о том, что всё это время, что мы были вместе, он обманывал меня... Жил со своей женой… О боже, он был с ней, когда я думала, что он в командировках или с больной бабушкой!

Как можно было не заметить этого?!

– Всё не так, как кажется! Успокойся и выслушай меня, черт побери!

– Ни единого слова слышать не желаю! Негодяй! Какой же ты негодяй! – срываясь на крик, била я его в грудь, отталкивая от себя. – Права я была, что ушла, бросив тебя! Ты не заслуживаешь ничего хорошего! Лучше бы я умерла тогда под колесами твоей машины!

– Маруся! Да дай же мне сказать! – хватая меня за руки и блокируя серию ударов, прорычал он.

– Что ты мне скажешь?! Что у вас ничего не было? Что всё не так, как кажется? Может, что у вас фиктивный брак и что ты ездил не к ней, когда врал мне о своих нескончаемых командировках?! Какой же ты… – вновь разрыдалась я, не понимая, когда уже закончатся эти проклятые слезы! – Я тебя ненавижу, ненавижу! Слышишь меня?! Будь проклят тот день, когда встретила…

Раздавшийся плач дочери прервал мою речь, и, поняв, что, возможно, меня слышал весь дом, я резко замолчала. Уйти – вот что билось в моей голове. Надо просто развернуться, схватить дочь и уйти отсюда.

– Мы сейчас же уходим! И только посмей ко мне подойти! – бросила я, отбрасывая его руки и идя на зов дочери.

Глеб

Вот и всё. Сказал.

Столько времени скрывать и опасаться, что она узнает, и выложить ей всё в один момент. За это время, что провел вдали от Муси, я столько раз корил себя за то, что не нашел в себе смелости признаться ей. Винил за то чертово утро, когда из-за паники отреагировал так, что в итоге она решила, что я насмехался над возможностью взять ее в жены. Но что я мог еще сказать? «Извини, дорогая, я не могу на тебе жениться, так как уже женат?»

Именно поэтому я и избегал ее месяцами, борясь со своими чувствами, пытался побороть их и держать в узде. Но у меня не вышло. Муся, словно лучик солнца, появилась в моей жизни, окрасив ее новыми красками.

Все женщины, что были до нее, перестали иметь для меня значение. Даже моя глупая месть бабушке, из-за которой я почти каждую неделю появлялся в СМИ с новой девушкой, перестала приносить удовлетворение.

Муся просто взяла и заполнила мою серую жизнь, вытеснив из нее всё остальное. Нежеланное отцовство, брак, который, словно петля, затянулся на моей шее, обязательства, которые я ненавидел всей душой. Если бы я мог, я бы бросил всё и уехал туда, где никто не знал бы, кто такой Глеб Шувалов. Но я не мог. Даже ради Муси.

Как же я ненавидел себя за это. Ненавидел за то, что до сих пор расплачиваюсь за юношескую глупость. Если бы мне хватило смелости противостоять бабушке и отказаться от женитьбы…

В этом случае Марусе бы не пришлось переживать ту боль, что я причинил ей сегодня. Возможно, она права: не встреться мы с ней тогда, всё в ее жизни сложилось бы по-другому…

Четыре года назад

– Вот дурочка! – раздался зычный голос где-то надо мной. – Жить надоело?! Если хочешь умереть, делала бы это не под колесами моей машины!

Я лишь жалобно застонала в ответ на эту тираду, продолжая лежать в холодном снегу и баюкать свою руку. От удара меня отбросило с проезжей части, на которую я по своей глупости вступила, не обращая внимания на проезжающую машину.

Первоначальный шок прошел, и теперь я в полной мере ощутила всю боль, что прошибла мое и так измученное голодом и переохлаждением тело. Больше всего болела левая рука, на которую пришелся удар.

– Черт! Черт! Черт! – ругался мужчина, неожиданно подхватывая меня на руки и относя к машине.

Я хотела было возразить, но внезапно осознала, что вместо слов с языка слетают лишь жалобные стоны и рыдания. Только оказавшись устроена на переднем сиденье его роскошной машины, поняла, что расплакалась!

– Потерпи, сейчас доедем до больницы! – совсем другим тоном начал подбадривать меня водитель машины, явившийся причиной моего состояния.

Правда, внять его словам у меня совсем не получалось. Всё навалилось так внезапно, что я скатилась в истерику.

Жизнь и так меня не щадила, так еще и это! Рука была сломана, в чем я не сомневалась, ведь это происходило уже не в первый раз. За мои недолгие восемнадцать лет жизни это был уже третий перелом. При мысли о том, что мне придется побираться со сломанной рукой, меня затопила такая жалость к себе, что я завыла еще сильнее.

– Эй! Ты чего?! – испуганно глянул на меня мужчина, видимо не понимая, чего я ору, но, даже осознавая, что выгляжу в его глазах полнейшей дурочкой, остановиться я была не в силах.

Мне было так больно и обидно за себя. Я не понимала, почему судьба так жестока именно ко мне! Чем я так разгневала ее, что она подкидывает мне неприятность за неприятностью?!

Глеб

«Вот же бедовая», – думал я всю дорогу, что мчался до ближайшей больницы, указанной навигатором. И надо же мне было в канун Нового года застрять в этом Мухосранске! Вот тебе и приключение! А то всё ныл что жизнь стала скучной и однообразной!

Мне бы вызвать скорую и полицию, ведь в ДТП совершенно не было моей вины! Девчонка выскочила словно из ниоткуда, да еще и в неположенном месте! Но дурочка так жалобно плакала, что я просто не мог дожидаться скорую.

Конечно же, было глупо покидать место происшествия, но что уж теперь... Да и проблем я не боялся. За деньги нынче можно замять всё что угодно.

– Ну, всё-всё. Хватит уже, успокаивайся! – выходя из машины и открывая дверь с ее стороны, попытался я ее успокоить. – Сейчас врач тебя осмотрит и окажет помощь.

Только выйдя на свет, я заметил, в каком плачевном состоянии находилась моя ноша. Серый объемный бомбер был грязным и потрепанным, а черная шапка вся в катышках. Видимо, жизнь и так обидела девчонку, еще и я сбил.

Неожиданно стало стыдно за те слова, что я наговорил в порыве гнева. Не стоило срываться на и так пострадавшей мелочи.

– Мужчина! Ну куда без бахил! – вырвал меня из мыслей ворчливый голос медсестры.

Так и тянуло смачно выругаться, но я сдерживался из последних сил. Я сегодня и так исчерпал свой лимит ругательств.

– Вот положу пострадавшую девушку и обязательно вернусь за вашими бахилами, – все-таки не смог сдержаться от того, чтобы не съязвить.

Быстро прошел в регистратуру и потребовал врача для продолжающей плакать девчонки. Правда, пришлось знатно поругаться с теткой, которая не хотела пускать нас, затребовав полис с документами.

– Ну вот и всё. Сейчас добрый доктор сделает тебе укол, и ты забудешь о боли, – аккуратно опуская свою ношу на кушетку в смотровом кабинете, проговорил я.

Объяснив врачу ситуацию, я хотел уже удалиться из кабинета, когда девочка жалобно вскрикнула.

– Рука… сломана… – проревела она вновь.

Видимо, врач не совсем удачно попытался помочь ей избавиться от верхней одежды.

– Придется резать, барышня, – вздохнул пожилой доктор, беря ножницы и примериваясь ими к рукаву ее бомбера.

Малахольная тут же встала в позу, протестуя и шепча что-то о том, что это ее единственная теплая одежда, без которой она замерзнет.

– Успокойся и дай ему сделать то, что он должен, – хватая ее за плечи и затаскивая обратно на кушетку, встал я рядом. – А куртку я тебе куплю. Не думай об этом.

Не став возражать, она лишь всхлипнула, наблюдая за тем, как, разрезав куртку до самого плеча, врач аккуратно стянул ее.

– Открытый перелом, – констатировал он, подняв рукав свитера и оглядев опухшую руку. – Сделаем рентген и наложим гипс.

Поняв, что уехать, оставив девчонку, не выйдет, я вздохнул и попросил врача сделать всё в лучшем виде.

– Не повезло вам с ней, – сочувственно кивнул мне врач, выписывающий рецепт на обезболивающее. – Вместо того чтобы проводить предновогодние часы с семьей, приходиться разбираться с этой мелочью. Эх, нынешняя молодежь совсем не думает о последствиях своих действий.

Я лишь кивнул ему в согласии, думая о своем. Семьи у меня не было, как и человека, с которым бы мне хотелось провести Новый год. Так что праздник мне девчонка не испортила. Скорее уж, наоборот. Ведь сама наверняка спешила куда-то успеть до двенадцати, вот и угодила под колеса моего автомобиля.

– Как тебя зовут? – не догадавшись посмотреть в рецепт, спросил я, усаживая ее обратно в машину.

Девчонке наложили на руку гипс, но из-за поврежденной лодыжки мне снова пришлось таскать ее на руках. Истерика прошла, но на смену ей пришла апатия, и она ни на что не реагировала. А возможно, это действие лекарств, что ей дали от боли. Кто его знает?

– Маруся, – ответила она, блеснув влажными зелеными глазищами.

Ох, что это были за глаза! Таких огромных глазищ, словно сошедших со страниц аниме, я еще не видел. Да и сама девчонка была очень даже ничего. Молоденькая, правда, что отбрасывало ее шансы заинтересовать меня.

– Куда тебя отвезти, Маруся? – спросил я, поправляя на ее плече свое пальто, что я накинул на нее.

– Туда, откуда взяли! – вдруг прорезался голосок.

Вздохнув на это, я захлопнул ее дверь и, кинув рюкзак своей попутчицы на заднее сиденье, занял место водителя. Заведя машину, я вновь окинул девушку взглядом, отметив ее несвежий вид.

– Ты эскортница, что ли? – вырвалось у меня невольно.

– А что? Хотите снять, дяденька? – ехидно так протянула она.

Правда, в глазах был испуг, несмотря на показную браваду. Становилось ясно, что нет, не проститутка. Тогда что может делать на улице симпатичная восемнадцатилетняя девчонка? Не бездомная же она…

– Молоко на губах еще не обсохло, – протянул я, трогаясь с места.

Дальше разговор не вязался, мою бедовую склонило в сон от лекарств, и она заснула. Я же, вдруг вспомнив, что обещал купить ей куртку, свернул в виднеющийся по пути торговый центр. С опаской запер девчонку в машине и, как был в одном свитере, быстро забежал во вращающиеся двери здания, надеясь согреться. Тут даже в праздничный день было не протолкнуться. Эх, не сидится людям дома.

Быстро нашел магазин женской одежды, где попросил консультанта подобрать зимний пуховик потеплее. Расплатился и так же быстро покинул здание торгового центра, спеша добраться до машины.

Девчонка всё еще спала, так что я кинул куртку на заднее сиденье к ее рюкзаку и завел машину, намереваясь отвезти ее туда, откуда забрал. Пускай сама разбирается. Всё, что мог, я сделал.

***

– Эй, спящая красавица, просыпайся, – тронул ее за здоровую руку, но девчонка и ухом не повела, продолжая дрыхнуть. – Вот тебе и новогоднее чудо! – проворчал я, откидываясь на подголовник сиденья.

Распахнул глаза, вдруг вспомнив про рюкзак, валявшийся на заднем сиденье машины. Именно туда девчонка сунула свой паспорт. Там наверняка есть адрес ее прописки.

Нащупал заветную корочку и подсветив телефоном, увидел название улицы и дома. Вбив в навигатор, понял, что далековато Маруся забралась от дома, ведь, судя по всему, живет она в каком-то богом забытом поселке.

Из дома, что ли, сбежала?

Пилить пару часов до этого поселка не было никакого желания, так что я всё же растолкал ее под недовольный бубнеж.

– Я не могу возиться с тобой всю ночь, – включая верхний свет в машине, строго отчеканил я. – Мы приехали, только что-то мне подсказывает, что твой дом далеко отсюда, судя по твоей прописке.

– Вы что, рылись в моих вещах?! – потеряв всю свою сонливость, возмутилась она.

– Не рылся, а всего лишь глянул в паспорт. Хотел отвезти домой, но, увидев, где ты живешь, судя по документам…

– Мы там давно не живем! Мы комнату снимаем в соседнем доме, – кивнула она в сторону многоэтажки. – А прописка старая!

Хоть мне не особо верилось в ее слова, я лишь кивнул ей, засунул паспорт обратно в рюкзак и передал ей новую куртку.

– Держи, как и обещал, взамен утерянной.

Девчонка удивленно взглянула на меня, словно не верила, что я сдержал слово, и начала возиться на месте, пытаясь стянуть мое пальто.

– Подожди, я помогу, – остановил я ее бессмысленное дерганье.

Вышел из машины и, обойдя ее, помог ей выйти, стянул свое пальто и помог аккуратно надеть новый пуховик, оставив загипсованную руку внутри. Специально покупал для этой цели объемную вещь, зная, что иначе она не сможет ее носить.

– Держи свой рюкзак и таблетки. Тут всё по рецепту, принимай витамины и обезболивающее. И извини, если что не так, – смотря на застывшую в удивлении девушку, прошептал я, надевая пальто. На улице было жутко холодно, да еще и снег шел не переставая.

– Спасибо вам, – лишь кивнула она. – Могли бы и бросить меня тут, вы же не виноваты в аварии. – признала она. – Счастливого вам Нового года!

– И тебе, – кивнул я.

Развернувшись, Маруся, хромая и еле ползя, направилась к той самой дороге, на которой я ее сбил, а я, развернувшись, уселся в машину с твердым намерением вернуться в отель и лечь спать. Достаточно с меня на сегодня приключений.

Маруся

Несчастно брела в сторону двора дома, куда и собиралась до того, как попала под машину этого богача. От мысли об очередной ночи, которую мне предстояло провести на лавочке в этот мороз, глаза вновь наполнились влагой. Мало мне было проблем, так еще и нога со сломанной рукой ныли, напоминая о случившемся и приводя в отчаяние. Я не представляла, как буду выживать. Когда четыре дня назад уходила из дома, совершенно не думала о том, каково это – жить на улице. В тот момент я думала лишь о том, как спастись от окончательно спившихся родителей и их друзей-алкашей, превративших наш дом в притон. Мои родители никогда не были примерными, но то, во что они превратились за последний год, пугало. Маленькой девочкой я часто пряталась от них, но с возрастом делать это стало сложнее.

Я нисколько не жалела о своем уходе из дома, жаль только, что пришлось сделать это зимой. Летом было бы намного проще справиться с суровой реальностью улиц. Днем я еще могла провести время в торговом центре, греясь в помещении, но ночь… Ночь обрушивалась на меня холодом и страхом. Я практически не спала, боясь, что местные хулиганы пристанут ко мне. По этой же причине я не оставалась на одном месте, всё время меняя дворы. Не дай бог, еще заметят, что я ночую на улице.

Живот заурчал от голода, и я, вспомнив про оставшийся кусочек хлеба, потянулась к рюкзаку, с трудом открывая его одной рукой. Безумно хотелось пить, но вода закончилась еще днем, и бутылка, которую я наполняла в туалете торгового центра, была пуста.

Жалость к самой себе вновь накатила на меня, отчего я всё же разревелась, не сдержавшись. Так и сидела, сжавшись в комок, жуя свой черствый хлеб и оплакивая свою несчастную долю.

– Эй! Царевна Несмеяна, опять плачем? – раздался неожиданно голос моего сегодняшнего знакомого. – Смотрю, до дома ты так и не дошла?

– Решила посидеть во дворе, – нескладно врала я, продолжая держать в руках корку хлеба и пытаясь стереть слезы. – Проветриться!

– Уж вижу, – как-то странно посмотрел на меня мужчина.

Вообще, он был странным. Провозился со мной весь вечер, даже куртку обещанную купил. Грела она, кстати, получше моей.

– Значит, я не ошибся, – как-то обреченно вздохнул он. – Ты что, из дома сбежала?

– Не ваше дело! Зачем вернулись? – пытаясь звучать воинственно, но вместо этого жалко шмыгая носом, спросила я.

– Ты паспорт обронила, – помахал он перед моим лицом документом.

– Я обронила? – встала я в позу, пытаясь таким образом скрыть свою уязвимость. – Последний раз он был у вас. И именно вы клали его в рюкзак.

– Значит, я обронил, какая разница? Лучше скажи мне, что ты делаешь на улице в такую холодрыгу? Ты бездомная? – нахмурился он.

– Не ваше дело, спасибо, что вернули паспорт, на этом распрощаемся! – зажав зубами хлеб, я перехватила свой паспорт и надежно спрятала его в рюкзаке.

– В такую погоду даже кошку на улице не оставишь, а ты человек. К тому же ты пострадала из-за меня, – не думая уходить, проговорил он, оглядывая меня с ног до головы. – Убираться умеешь? – вдруг спросил он.

– А что? – насторожилась я.

– Пойдешь ко мне экономкой? Правда, я живу в Питере, тут по делам. Если готова переехать…

– А может, вы извращенец какой? Или я воровка? – перебила я его, пораженная таким щедрым предложением.

Кто в наше время так делает?

– А этого ни ты, ни я не узнаем, пока не попробуем. Ну так что? Согласна поехать со мной? – спросил он, вздохнув так, словно надеялся на отказ.

Оглядев хорошо одетого мужчину, я отметила, насколько он привлекателен, и подумала, что такому вряд ли нужно заманивать к себе молоденьких дурочек. К таким красавчикам девушки сами липнут.

– Согласна, – подумав, что это в любом случае не будет хуже, чем голодная смерть и обморожение, которые мне грозят, останься я на улице, решилась я.

Где наша не пропадала!

И снова была поездка на его шикарной машине, в этот раз до самого дорогого отеля в городе. Мне даже было страшно представить, сколько стоит здесь обычный номер, не говоря уже о президентском люксе, в который мы поднимались на лифте.

Глеб, как представился мой незнакомец, сразу же заказал ужин в номер, назвав такое количество позиций, что у меня чуть глаза не вылетели из глазниц. Не думает же он, что мы вдвоем всё это сможем съесть? Хотя я была так голодна, что вполне смогла бы проглотить слона.

– Можешь принять душ, пока готовят нашу еду. Не хочу обижать твои девичьи чувства, но пахнешь ты не цветами, Муся, – применяя ко мне дурацкое прозвище, придуманное по дороге, кивнул он в сторону ванной комнаты.

Сняв куртку, я повесила ее в шкаф, последовав примеру Глеба, и пошла за ним вглубь просторного номера. Всё было украшено к Новому году, и даже имелась небольшая елочка, стоящая на комоде.

– Держи, – взяв что-то из шкафа, протянул мне Глеб. – Тут спортивные штаны и футболка. Свои вещи можешь положить в корзину, я попрошу горничную постирать и вернуть к утру.

– Спасибо, – благодарно кивнула я, хватая вещи и направляясь в указанном направлении.

Ванная была под стать отелю. Огромная красавица с золотыми ручками так и звала меня к себе. На подставке рядом стояли всевозможные пенки и бомбочки с солью. Так что, не удержавшись, я наполнила ванну, щедро вбухав туда всего, да побольше. Только тот, кто не мылся уже вторую неделю, поймет мои чувства.

В доме я боялась это делать, так как замок в нашей бане был сломан, и любой желающий мог войти, а попав на улицу, всё, что я могла себе позволить, так это умыться и почистить зубы в туалете торгового центра. А о том, чтобы помыть голову, не было и речи.

В какой-то момент отчаяния я даже хотела обстричь свою гордость – волосы, спускающиеся аж до самой поясницы. Помешало лишь отсутствие ножниц. Тот маленький складной ножик, который я носила с собой для защиты, был слишком тупым для этого.

Только раздевшись и забравшись в ванну, я поняла, что не справлюсь с волосами! Я даже толстовку стянула с трудом, с помощью одной руки, что уж говорить о мытье головы?!

Ругаясь на чем свет стоит, начала искать, чем бы обернуть гипс, чтобы не намочить. В ванной комнате, как назло, даже пакетов для мусора не было!

– Муся? Всё хорошо? – отвлек меня стук в дверь, заставив подпрыгнуть на месте. – Ты там как? Справишься?

– Мне нужен пакет! – крикнула я, в расстройстве садясь на сиденье унитаза и с тоской поглядывая в сторону наполненной водой ванны. Пышная пена звала и манила, но залезть в ванну, не защитив гипс, я не могла.

– Пакет? – недоуменно отозвался мужчина.

– Гипс обмотать, – пояснила я, вдруг осознавая, что не справлюсь сама.

Ворча, начала натягивать на себя висевший на крючке банный халат с намерением выйти и попросить помощи.

– Сейчас попрошу принести пищевую пленку. Меня она здорово выручила, когда я сломал лодыжку, – крикнул Глеб.

Надев халат на голое тело, я как могла запахнула его и, отворив дверь, вышла. Мужчина как раз говорил по внутреннему телефону, прося поторопиться.

– Я набрала ванну, но не представляю себе, как смогу помыться в ней, – несчастно проговорила я, стоило ему заметить мое присутствие.

– М-да, об этом я как-то не подумал, – запустил он руку в волосы.

– Мне бы голову помыть, – схватив прядь, поморщилась я от ее сальности.

– Ладно, не дуйся, что-нибудь придумаем, – вздохнул Глеб, словно не понимал, за что небеса ниспослали на него такое наказание в виде меня.

Зайдя в ванную, он осмотрелся и, взяв мусорное металлическое ведро, поставил его в душевую кабинку.

– Что это ты задумал? – с любопытством спросила я, не понимая его действий.

– Буду мыть тебе голову. Проходи и садись, – кивнул он мне в сторону импровизированного стула. – А вот и пленка, – довольно сказал он, услышав стук в дверь.

– Есть! – вернулся Глеб обратно, размахивая рулоном с пищевой пленкой. – Руку давай.

Ловко обмотав мой гипс, Глеб усадил меня прямо в халате на мусорное ведро и, настроив воду, смочил мои волосы.

– А ты случайно не супермодный стилист, сколотивший состояние на том, что делаешь прически модным чикам? – не сдержалась я от комментария, когда он очень аккуратно вспенил шампунь массирующими движениями, проходясь кончиками пальцев по коже моей головы.

– Я что, похож на парикмахера? – не оценил он шутки.

Я промолчала, наслаждаясь тем, что с каждой промывкой и новой порцией шампуня моя голова становится чище. Было слишком хорошо, чтобы вступать в дебаты.

Глеб

Происходящее было нетипично для меня. Я не был добрым самаритянином, но почему-то эта бездомная девчонка вызывала во мне жалость. Там, наблюдая за тем, как она сквозь слезы давится коркой хлеба, я понял, что не смогу просто бросить ее, оставив мерзнуть на улице. Да еще и со сломанной из-за меня рукой.

От меня не убудет, если возьму ее к себе, к тому же я как раз искал приходящую горничную. Правда, тут уже шла речь о работе с проживанием, но и это не составляло проблемы, ведь я практически не бывал дома, так что будет кому присмотреть за моей квартиркой. Куда ни глянь, одни плюсы.

– Справишься с остальным? – спросил я, выжимая ее волосы.

Такого опыта у меня еще не было. Но девчонка выглядела такой несчастной, разглядывая свои грязные волосы, что я просто не смог остаться в стороне.

– Да. Только завяжи, пожалуйста, их на макушке с помощью зажима, – смущенно попросила она.

С горем пополам справившись с тяжелой копной, я ретировался из тесного помещения ванной комнаты и, включив телик с какой-то новогодней передачей, завалился на диван.

Мысли крутились вокруг девчонки, и я не мог сосредоточиться на происходящем на экране. Я вырос в заботе и любви, и для меня было дико то, что кто-то мог сбежать от своей семьи. А Маруся, судя по всему, сбежала, и не от хорошей жизни. Что было бы с ней, не встреться я сегодня? Ведь на улице хватает отморозков!

А я? Вот зачем мне эти заботы? Собственное поведение ставило в тупик.

Ну да ладно, с меня не убудет. Возьму девочку к себе, а дальше посмотрим.

Стук в дверь прервал мои размышления, и, позволив работнику отеля всё разложить, я принялся дожидаться Мусю, которая застряла в ванной на целый час.

– Я думал, ты утонула, – усмехнулся я, когда она вышла одетая в мою одежду, которая болталась на ней из-за того, что была на несколько размеров больше.

– Решила хорошенько отмокнуть и отогреться, – смущенно пожала она плечами.

– Давай ужинать и спать. До Нового года я точно не продержусь, – кивнул я ей на стол с угощениями.

Подождал, пока наестся, и только тогда начал разговор.

– Почему сбежала из дома? – без предисловий начал я.

Водить вокруг нее хороводы, вытаскивая информацию, не было ни сил, ни желания. Вечер и так выдался нелегким, так еще эта авария, измотавшая мне все нервы.

– Очень вкусная рыба, – словно не слыша меня, продолжала она есть без использования приборов.

Отламывала лосось прямо пальчиками и отправляла в рот. При этом она не выглядела неряшливо или некультурно. Скорее мило и по-домашнему.

Было видно, что вся эта напускная бравада – маска, носимая ей, чтобы защититься от окружающего мира.

– Значит, так, Муся. Сейчас ты отвечаешь на мои вопросы, и мы раз и навсегда закрываем эту тему. Я согласился взять тебя к себе в дом, так что заслуживаю ответов, интересующих меня, – твердо отчеканил я. – Почему ты ушла из дома? Тем более в такой лютый мороз. Ни один здравомыслящий человек не решится на такой шаг, не будь у него веских причин.

– У меня нет дома, – проворчала она, шмыгая носом. – Родители окончательно спились, и оставаться с ними стало хуже, чем жить на улице. Да и не думала я, что всё будет так сложно.

– И на что же ты рассчитывала? – поражаясь ее наивности, спросил я.

– Ну хотя бы на то, что меня возьмут посудомойкой в крайнем случае! А им, оказывается, нужна медкнижка, которая стоит кучу денег, которых у меня нет! Думаете, я просто скиталась по улицам, надеясь на лучшее?! Да я полгорода обошла в поисках работы за эти четыре дня! – ее возмущению не было предела, и выглядела она до того уморительно, что я просто не сдержал невольный смех, пробравший меня.

– Извини, – вскинул я руки. – Но это, правда, смешно. Видела бы ты свое лицо.

Девчонка лишь фыркнула, возвращаясь к рыбе и запивая ее соком. Надо отдать ей должное, несмотря на перенесенный голод, ела она спокойно, не набрасываясь на еду.

– Медицинскую книжку требуют все, Муся. Таков уж закон. И даже я потребую ее сделать, когда мы приедем в Питер. Не волнуйся, расходы я беру на себя, – видя, как вытянулось ее лицо, поспешил я ее успокоить. – И на будущее, не ходи никуда с незнакомцами. Не все такие добрые, как я.

Маруся промолчала, задумчиво уставившись в одну точку. Решив, что на сегодня хватит разговоров, я поднялся и кивнул ей в сторону дивана.

– Там постельное белье, спать будешь на диване, можешь посмотреть телик или сразу ложиться. Выезжаем завтра в десять. Спокойной ночи.

– И вам, – лишь кивнула она, тоже вставая и переминаясь с ноги на ногу.

– Что-то еще? – видя, как она не решается что-то сказать, спросил я.

– Можно мне посушить волосы феном? Если лягу с мокрой головой, заболею, – смущенно втянула она голову в плечи. – Я быстро!

– Суши, шум мне не мешает, – кивнул я, невольно залипая на длинные мокрые пряди, свободно свисающие ей на спину.

Волосы у нее были красивые. Густые тяжелые пряди спускались аж до самой попы. Трудно сейчас встретить девушку с такими волосами. Да и те, которых встретишь, с наращиванием.

Да и сама девушка была на удивление хороша. Вся такая свежая, не похожая на лощеных женщин, к которым я привык. Даже это дурацкое устаревшее имя ей шло.

– Спасибо, – поблагодарила она меня, вырывая из моих мыслей. – За всё. Если бы не вы, не знаю, что бы со мной было.

Я лишь кивнул, не зная, что на такое ответить. Было жаль девчонку, вынужденную скитаться по улицам при живых родителях.

– Не засиживайся. Утром разбужу. И прими свои лекарства, – с этими наставлениями я ушел спать, слишком уставший, чтобы думать об этой несчастной.

Маруся

– Муся, вставай! – пробивался настойчивый голос в мое сознание. – В последний раз повторяю!

Вчера я всё же дождалась наступления нового года, вследствие чего и не могла заставить себя разлепить глаза. Веки не слушались, как и мозг, который призывали проснуться.

После всего произошедшего я просто не могла вчера заснуть, ворочаясь с бока на бок, не в силах пристроить руку. Сломанная конечность сводила с ума, ноя и мешая. В итоге я сначала просто лежала с открытыми глазами, а потом, сдавшись, включила телевизор. Чего давненько не делала, родители умудрились даже наш старенький телик пропить. Так что о просмотре фильма я могла только мечтать. Так удивительно ли то, что я зависла аж до четырех ночи, дорвавшись до столь желанного мира кино?

– Вставай, иначе поедешь без завтрака! – прилетела угроза, которую я уже не могла проигнорировать.

Несмотря на вчерашнее пиршество, отказываться от еды я не стала бы в любом случае. После того голода, что я перенесла за прошедшие четыре дня, каждый прием пищи был даром.

Конечно, дома я тоже недоедала, но там я хотя бы могла позволить себе картошку и крупы. Жить же на одном хлебе и воде оказалось невыносимым.

– Ешь и собирайся. Твои вещи постирали и принесли. Я заказал билеты онлайн, наш рейс через два с половиной часа, – как только я приняла вертикальное положение, проинформировал меня Глеб.

– Если рейс через два с половиной часа, зачем мы так спешим? – не поняла я.

– Затем, что в аэропорту нужно быть хотя бы за час до вылета, – пояснил он. – Давай быстро умывайся и завтракай.

– А вы? – спросила я зачем-то.

– А я уже. Поторопись, – вновь повторил он.

Быстро умывшись и почистив зубы запакованной щеткой, которая лежала на полочке в ванной, кое-как собрав волосы в гульку одной рукой и надев приятно пахнущий свитшот с джинсами, быстро расправилась с завтраком. Глеб в это время был занят звонками, хотя я не представляла, о каких делах могла идти речь первого января. Новый год же! Все или валяются лицом в оливье, или продолжают веселиться. Но, видимо, у моего нового хозяина было другое мнение на этот счет. Ни сам не отдыхает, ни людям не дает.

Выписавшись из отеля, мы в рекордные сроки доехали до аэропорта и, зарегистрировавшись, прошли в зону ожидания. Путь прошел в молчании, я была слишком занята, думая об изменениях, произошедших в моей жизни, Глеб же завис в своем телефоне.

Полет также прошел в молчании. Для меня, впервые летевшей на самолете, он пронесся словно один миг. Сначала я жутко боялась, а потом начала наслаждаться видом с высоты птичьего полета. Это был новый, но совершенно потрясающий опыт!

– Вижу, твое настроение лучше, чем было вчера, – отметил Глеб в такси.

– Ну, я здорова, пережила полет. Сыта, что самое главное… – начала я перечислять причины быть счастливой.

– Рад, что сытость – главная твоя забота, – беззлобно подколол он меня.

Я лишь смущенно улыбнулась, качнув головой. Только я могла сказать про еду!

– Приехали, – кивнул Глеб в сторону небоскреба.

– Вы живете здесь? – выдохнула я, открыв рот.

Я могла лишь мечтать о том, чтобы побывать в подобном месте, не говоря уже о том, чтобы жить! Огромное здание, отделанное стеклом, словно сошло со страниц журналов! Да один холл был отделан богаче гостиницы, которую я посчитала шикарной!

– У меня отдельный лифт, ведущий в мой пентхаус. Код от него есть только у меня, так что никто посторонний пользоваться им не может. Не забудь напомнить мне, чтобы дал тебе записать.

– Лифт ведет прямо в квартиру? – удивлялась восхищенно я, разглядывая огромную зеркальную кабину. – Зачем такой большой лифт для одного человека?!

– Никогда об этом не задумывался, – весело качнул головой Глеб. – Проходи. Проведу для тебя экскурсию и покажу, где ты будешь жить.

Двухэтажная квартира, или пентхаус, как он ее называл, насчитывала целых пятьсот квадратных метров. Чего тут только не было, даже бассейн с подогревом имелся! И личный спортзал, и сауна! Убираться в подобном месте будет только в радость! Везде стекло, мрамор, а мебель просто загляденье, я такую даже по телевизору не видела!

– Вот твоя комната. Нужно будет открыть карту на твое имя, буду переводить туда твою зарплату, – сказал Глеб, заставив меня напрячься.

– А можно без карты? – попросила я. – Не доверяю я всем этим банкам, да и не хочу с ними связываться.

– Ты что, беглая преступница? – спросил он, понизив голос и наклоняясь ко мне.

– Что? – выдохнула я, шокированная самим этим предположением.

Это же надо было такое предположить! Глеб внезапно расхохотался, ставя меня в тупик.

– Расслабься, Муся. Разберемся. Чего ты такая напряженная? Будут тебе наличные.

Потом Глеб куда-то уехал, предварительно дав мне код от лифта, если моей «бедовой башке» вздумается выйти из квартиры. Чего я делать, конечно же, не собиралась. Кто захочет снова на улицу, если дома ждет полный холодильник продуктов и теплая постель, в которой мне разрешили отсыпаться. И телевизор. Личный огромный плазменный экран, выдвигающийся из встроенной стенки в стене!

Так что ни о каком выходе из квартиры не было и речи!

Семь месяцев спустя

– Муся, ты где? – звал меня Глеб.

Видимо, вернулся на два дня раньше из очередной поездки. Вообще, мой спаситель редко бывал дома. Уж не знаю, чем он там занимался, но жил он на чемоданах. Непонятно, зачем вообще ему дом.

– На кухне! – крикнула я, переворачивая рыбу.

«Хорошо, что пожарила побольше», – подумала я.

– Чем так странно пахнет? – показался Глеб в дверях.

– Скумбрия.

– Чего? – не понял он.

– Рыба такая, господин граф. Вы, должно быть, про такую не слышали, – подколола я.

С тех пор как я узнала о его графском титуле, это стало моим любимым занятием.

– Очень смешно, язва. И зачем тебе рыба, о которой я даже не слышал? – спросил он, доставая из холодильника сок. – Разве тебе не доставляют лучшие продукты каждое утро?

– Доставляют, – пожала я плечами. – Просто захотелось простой еды для бедняков. Не всё же красную рыбу уплетать, да икрой закусывать.

– Ну извини, что я могу себе это позволить, – закатил он глаза, совершенно не впечатленный моими словами. – Поделишься со мной?

Глеб многое мог себе позволить. Меня поражало то, насколько он был богат. Мой мозг не был способен охватить всю его финансовую мощь. Также я давно поняла, что он совершенно не нуждался в моих услугах. Взял меня из жалости, придумав мне должность. Один раз в месяц по-прежнему приезжал клининг, и всё, что мне оставалось делать, так это поддерживающую уборку. Готовила я в основном для себя, так как Глеб или был в отъезде, или ел в ресторанах.

Сначала я даже хотела отказаться от своей «должности», но потом поняла, что глупо отказываться от такого подарка судьбы. Если граф решил проявить благородство и помочь, кто я такая, чтобы мешать? Да и не хотела я обратно на улицу. Лучше уж быть нахлебницей, чем бездомной. Тут я хотя бы создавала видимость, что приношу пользу.

– Конечно. Я еще капусту заквасила и картошку сварила, так что тебя ждет обалденный бедняцкий ужин.

– Отлично! Хоть какое-то разнообразие, – хмыкнул мужчина, присаживаясь за стол. – Как твои дела?

– Нормально. Живу как принцесса в твоих апартаментах, вон бока отъела, – кивнула я на себя.

– Хорошо, что отъела. На тебя было страшно смотреть, Муся. А сейчас хоть на женщину стала похожа, – откашлявшись, прохрипел он, одаривая меня странным взглядом своих темных глаз.

– Ну спасибо, – лишь закатила я глаза, выкладывая на блюдо готовую рыбу. – Умеешь ты найти нужные слова.

Удивительно, но наши отношения с Глебом за то недолгое время, что мы были знакомы, напоминали скорее дружеские, и вели мы себя скорее как добрые соседи, а не хозяин с горничной.

– Кто, кроме меня, скажет тебе правду?

– Ешь давай, – наложила я ему картошку в мундире и капусту в одну тарелку.

– Ммм… Довольно-таки неплохо. Я ел нечто подобное в детстве в доме моей учительницы. Но рыбу эту точно не пробовал. Запах так себе, но на вкус очень даже, – прокомментировал он, пробуя.

– Я вот проснулась сегодня и поняла, что хочу ее. Вспомнила зачем-то дом, – поделилась я, тоже приступая к еде.

– Зачем? Разве тебе есть по чему тосковать? – нахмурился Глеб.

– Я не говорю, что тоскую. Просто вспомнила. Захотела простой еды, сходила в «Пятерочку» и купила скумбрию. Такое иногда бывает. Ностальгия называется, может, слышал о такой? – подколола я, облизывая пальцы.

– Я не ностальгирую по вещам, которые принесли мне только расстройство, – нахмурился он. – И тебе не советую. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на такие глупости.

Я промолчала, не желая признаваться в подобной слабости. Правда состояла в том, что, несмотря на то, какими бы ни были мои родители, я всё равно вспоминала про них. Беспокоилась. Нельзя просто вычеркнуть близких из жизни, словно щелкнув выключателем.

– Ладно, не будем об этом. Лучше скажи, ты нашла курсы? – сменил он тему, видимо заметив, что я взгрустнула.

– Нет, я даже не смотрела, – вздохнула я.

Заметив мою любовь к выпечке, Глеб предложил мне выбрать курсы. Настояв на том, чтобы оплатить их в качестве подарка на мой предстоящий день рождения. Я, конечно, отнекивалась, ведь он и так делал для меня слишком много. Но, судя по всему, мне всё же придется выбрать курсы и пойти на них.

– Тогда посмотрим и выберем сегодня. Я не люблю, когда игнорируют мои просьбы, Маруся, – называя меня полным именем, чего практически никогда не делал, строго зыркнул на меня он.

– Ты ведь даже не ешь сладкое! – запротестовала я, выдавая то, о чем давно думала.

– И что? Ты же не для меня идешь учиться на кондитера. Жизнь долгая, Муся. Любой сертификат может пригодиться в будущем. Да даже если не пригодится! Будешь готовить для себя. Да и развеешься, что всё время в четырех стенах сидеть? – напутствовал он.

– Но, Глеб…

– Никаких но! Это мой тебе подарок, так что выберем и сразу оплатим онлайн, чтобы ты не вздумала соскочить, – закрыл он тему.

Вот так я и выучилась на кондитера, закончив шестимесячные курсы у одного из самых лучших кондитеров Питера.

Глеб

– …а Антон поставил больше и забрал яхту, которая ему, в общем-то, и не нужна. Представляешь? – щебетала Ангелина, сидевшая напротив меня в ресторане.

А я вдруг понял, что мне безумно скучно. Даже желание ехать к ней, для чего, собственно, она и была приглашена мной на ужин, пропало. Я бы с бо́льшим удовольствием поел домашнюю еду Муси и поговорил бы с ней ни о чем. Это было бы намного интереснее болтовни о светских мероприятиях, на которых побывала Ангелина за прошедший месяц.

– Ты меня слушаешь, Глеб? – прорвались недовольные нотки.

– Да, конечно, Лина. Извини, работа, – кивнул я на телефон, в котором копался.

– Нельзя же столько работать, Глебка, – раздражая меня этим ласковым переделыванием моего имени, прошептала она, пересаживаясь на соседний стул и кладя руку мне на колено.

Почувствовав странное раздражение от ее действий, которые до сих пор лишь заводили, я вздохнул, поняв, что пришла пора расставаться с ней.

К сожалению, мало кто мог удерживать мой интерес надолго. Лина еще хорошо продержалась.

***

– Мусь? Ты спишь? – крикнул я вглубь квартиры.

После непростого разговора с бывшей любовницей и не очень красивого разрыва хотелось провести вечер в спокойствии и гармонии, которые могла дать только Муся, неожиданно ставшая для меня не просто прислугой.

Пройдя на кухню, где обычно зависала обитательница моего дома, я обнаружил там бурную деятельность. С тех пор как началась практика, Муся то и дело пекла разные десерты, которые даже я находил восхитительными.

– Глеб? Ты же сказал, что не вернешься сегодня, – удивленно посмотрела она на меня, продолжая орудовать венчиком.

– Планы изменились, – пожал я плечами, конечно же, не став говорить ей о разрыве с любовницей.

С тех пор как Муся появилась в моей жизни, я перестал приводить их в дом, так что говорить про свои интрижки не видел необходимости. Это была другая часть моей жизни, не имеющая к ней никакого отношения.

– Кушать хочешь? – спросила она, не став больше задавать вопросов.

– Не очень. Расскажи лучше, как прошли занятия и что ты готовишь, – присаживаясь напротив нее, попросил я.

– О, сегодня было так весело! – тут же начала она рассказывать про забавные случаи, произошедшие за день. – И я уже в третий раз пытаюсь приготовить французские макаруны!

Муся начала рассказывать о том, что ей попалась жирная миндальная мука, которая не давала печенюшкам подняться, и поняла она это только после второй выброшенной порции.

– А я, дурында, додумалась проверить это только после трех часов бесполезной работы! Хорошо хоть вспомнила, что Шарль говорил нам об этом! – эмоционально рассказывала она, невольно вызывая мою улыбку.

Муся всегда заставляла меня чувствовать странное тепло и спокойствие. Вот ее болтовня никогда не казалась мне скучной. И неважно, про что она говорила. Ее было просто приятно слушать. И наблюдать за ней тоже было приятно.

Ведь было на что посмотреть. Муся была невероятно привлекательной девушкой. Светлокожая и зеленоглазая. А волосы… Ее волосы были просто потрясающими. Вьющиеся светлые пряди, которые в большинстве случаев она заплетала в строгую французскую косу. Меня всё чаще тянуло распустить эту косу и зарыться руками в этот пышный шелк.

– Не понимаю почему, когда мы делаем это в школе, всё с легкостью получается, а дома всё идет наперекосяк! – сетовала она. – Столько продуктов зря извела. Люди с голоду мрут, а я…

– Брось, Муся. Я могу себе это позволить. Хватит думать о прошлой жизни. Сейчас ты можешь позволить себе не только продукты…

– Это ты можешь позволить себе, Глеб, – перебила она меня. – То, что ты богат, не значит, что богата я.

– Деньги ничто, привыкай относиться к ним легче, Муся, – закатил я глаза, не понимая, почему она до сих пор так болезненно относится к финансовой стороне жизни.

Каждый месяц я исправно платил ей наличными, так как с картой она ни в какую не хотела связываться. Но дурочка, вместо того чтобы наслаждаться жизнью и тратить на себя, жила затворницей, практически не выходя из моего пентхауса. Если бы я насильно не отправил ее в школу кондитера, так и продолжала бы сидеть в четырех стенах, света белого не видя.

– Ох, лишь бы всё получилось, – прошептала она, отсадив цветные кругляшки на противень и отправляя в духовой шкаф.

– Может, взять тебе индивидуальные уроки? – предложил я, видя ее волнение. – Пусть этот Шарль приходит и показывает тебе всё тут.

– С ума сошел?! – возмутилась она. – Ты и так заплатил столько, что мне становится плохо! Я пытаюсь не думать о том, что можно было бы сделать за те деньги, что ты отвалил за мои занятия!

– Господи, Муся, я в час зарабатываю больше! Хватит уже беспокоиться о деньгах.

– Но это не значит, что ты должен тратить их на меня, – не успокаивалась она.

– Это мои деньги, и позволь мне самому ими распоряжаться, – нахмурился я, недовольный ее упрямством.

Рано или поздно ей придется смириться с тем, что я трачу на нее столько, сколько считаю нужным.

Маруся

– Черт, вкусно! – удивленно прохрипел Глеб, приканчивая лимонный макарун целиком.

– Обидно, знаешь ли! – притворно возмутилась я, тоже пробуя печенюшку на вкус.

– Да я не в том смысле, Мусь! – тут же начал оправдываться он. – Я о том, что никогда не понимал, откуда столько шума вокруг этих ярких кругляшек!

– А я всегда мечтала их попробовать! – поделилась я. – Увидела в одной передаче, как их готовят, и мечтала когда-нибудь научиться!

Мы с Глебом сидели в гостиной перед огромной выключенной плазмой. Изначально собирались выпить чаю и посмотреть какую-нибудь комедию, но завязавшийся разговор дарил такое ощущение уюта, что не хотелось нарушать его шумом телевизора.

– Мечты сбываются, Муся! Пусть и такие наивные.

– Наивные?

– Ну сама подумай, кто станет мечтать научиться печь? Сейчас такое время, что любая другая девушка на твоем месте мечтала бы открыть свою кондитерскую и есть их в несметном количестве, – потешался надо мной Глеб.

– Не все такие меркантильные и мечтают о материальном! – нахмурилась я.

Ведь несмотря на то, что денег у меня никогда не было, я ни разу не мечтала о том, чтобы они посыпались на меня с неба. С детства я выучила важный урок: если хочешь заработать, нужно приложить труд. Ничто не достается просто так. За всё в этой жизни рано или поздно приходится платить.

– А надо бы, Муся. Я не говорю тебе становиться меркантильной, но и мечтать о большем тебе бы не помешало, – приканчивая очередную кругляшку, наставлял меня Глеб.

– А тебе бы не помешало прекратить сорить деньгами, – парировала я, решившись, наконец, высказаться. – И телефон я не возьму, Глеб. Утром ты ушел, так и не выслушав меня! Никто не дарит горничной айфон последней модели! Он стоит как моя зарплата, которая также неоправданно высока! Я смотрела на сайте объявлений, сколько стоят услуги горничной! – высказала я то, о чем думала уже несколько дней.

Только вот Глеб в ответ на мою тираду и бровью не повел. Как пил спокойно свой чай, закинув длинные ноги на туалетный столик, так и продолжил.

– Ну, во-первых, телефон – это вещь первой необходимости. Твой, который ты купила черт знает где, вечно разряжается, и я не могу до тебя дозвониться.

– Отлично, тогда я сама куплю себе новый! – прервала я его. – Но уж только не за сто тысяч!

– Во-вторых, ты работаешь не только горничной. Ты мой охранник, повар, горничная, да еще и психолог, разгружающая мне мозг после трудового рабочего дня, – нисколько не впечатленный моей тирадой, продолжал он. – Всё еще думаешь, что я плачу слишком много?

– А ты кормишь меня, позволяешь жить в своем доме и…

– Господи, Муся, не будь такой занудой! Тебе девятнадцать, а разговоры ведешь так, словно девяносто! Забудь ты уже про эти деньги! Они у меня есть, и я трачу столько, сколько хочу. Для меня помощь тебе как капля в море. Забудь про то, что я возьму телефон обратно. Это подарок.

– Слишком много подарков, – буркнула я, понимая, что его не разубедить.

– Учись их принимать, я люблю дарить подарки и не собираюсь себе в этом отказывать.

– Боюсь представить, что будет дальше, – закатила я глаза, делая глоток чая.

Какой же он все-таки… Твердолобый! Вот бесполезно с ним спорить!

Год спустя

– Ты чего такая хмурая? – поправляя галстук-бабочку у зеркала, спросил Глеб. – Всё в порядке?

«Нет, не в порядке!» – так и хотелось крикнуть мне.

За последние месяцы Глеб изменился. Отдалился от меня, перестал вести себя так, как вел со дня нашего совместного проживания. Исчезла дружеская атмосфера, которая всегда присутствовала в наших отношениях.

Мало того, что почти не бывал дома, участив свои поездки, так еще и полностью меня игнорировал! Я просто с ума сходила от недостатка общения, ведь Глеб был моим единственным другом!

Мне хотелось поговорить с ним как раньше, пообщаться перед телевизором, попить чаю, в конце концов! Но он полностью меня игнорировал! Приходил с работы и уходил на весь вечер, возвращаясь поздно или вообще ночуя черт знает где!

Хотя где, я, конечно, знала! Эти разряженные фифы то и дело названивали ему, ожидая, когда он за ними заедет. Конечно, в их постели ему было интереснее, чем сидеть со мной на диване перед телевизором! Чертов бабник!

– Мусь, ты чего? – удивленно обернулся он ко мне.

Видимо, я начала бормотать, дурацкая привычка, оставшаяся еще с детства, когда злилась. А сейчас я злилась. И сама не понимала почему. Было глупо злиться из-за того, что хозяин не проводит со мной время.

– Ничего, настроения нет, – отмахнулась я, продолжая разбирать шкаф с его верхней одеждой.

– Не заболела? – обеспокоенно нахмурился он, делая шаг в мою сторону и прикладывая правую руку к моему лбу.

Я замерла, пораженная этим прикосновением и теми приятными чувствами, которые охватили мое тело от его близости.

– Температуры нет, – продолжал он, не замечая того, что происходило со мной. – Оставь всё это и иди отлежись.

– Я в порядке, Глеб, – отступая на шаг и разрывая контакт, пробормотала я.

– Ты не выглядишь так, словно в порядке! – не успокаивался он.

– Ну прости! Не всегда же мне быть веселой! Я человек, а не робот! Иди, куда собирался, и дай мне спокойно закончить, ради бога! Устроил мне тут допрос! – понимая, что слишком бурно отреагировала, но не в силах сдержаться, сорвалась я.

– У тебя что, ПМС? – вдруг хмыкнул он, разозлив меня этим еще больше.

– Глеб Александрович, шли бы вы… – с трудом сдержавшись от крепкого словца, прошипела я.

Это надо же было сказать такое! Вот ведь бесцеремонная скотина!

– Ухожу-ухожу! Тут становится опасно! – засмеялся этот бессовестный, поднимая руки ладонями вверх в знак капитуляции.

Подхватив пиджак, он скрылся за створками лифта, а я осталась в пустой квартире. Опять одна. Иногда мне казалось, что одиночество – мой удел. Не суждено мне иметь рядом родную душу. Вот и Глеб отстранился, дав мне вновь почувствовать, что в этом мире мне не на кого рассчитывать, кроме самой себя.

Хуже всего было то, что от этого одиночества я снова начала думать о своей семье. Даже зная, что они никогда не изменятся, не бросят пить, я беспокоилась. Мне хотелось убедиться, что папа с мамой живы. Я всё чаще порывалась поехать в родной поселок, проведать их, но потом вспоминала, что ничего хорошего от них ждать не приходится, и одергивала себя.

Я бы послала им деньги, ведь скопила больше полтора миллиона!

Щедрость Глеба не имела границ. Кроме основной зарплаты, он выплачивал еще и премии, несмотря на мои возражения. Учитывая, что тратить было некуда, в моей прикроватной тумбочке хранился целый клад из наличных. Мне не было жалко поделиться ими с родителями, но я знала, что они их пропьют. А спускать свой труд на очередную бутылку я не хотела.

Убравшись в шкафу, я понуро отправилась в свою комнату, продолжая думать об обуреваемых меня страхах и сомнениях. Неуверенность в завтрашнем дне не давала мне покоя. Отношение Глеба изменилось. Что мешает ему просто выгнать меня, когда он решит, что больше не нуждается в благотворительности?

***

Спустя два месяца я начала понимать, что была права в тот день, думая о том, что мне придется уйти. Нет, Глеб не гнал меня, я сама начала понимать, что не могу больше оставаться рядом с ним. Чертова ревность, проснувшаяся во мне, не давала мне покоя.

А причина всему – Ксения.

Девушка, которую Глеб встретил и с которой стал проводить слишком много времени. Он даже пригласил ее сюда, в свой дом, чего никогда раньше не делал! Он не водил любовниц в дом! А ее привел.

Значит, она была не просто очередной женщиной в его жизни, которых он привык менять пачками. Она нечто большее. А раз так, рано или поздно захочет избавиться от молоденькой горничной, живущей с ее мужчиной. Какой женщине понравится такой расклад?

После очередного их совместного ужина я приняла решение серьезно поговорить с Глебом. Пусть лучше я сама уйду, чем мне укажут на дверь. Да и не могла я больше видеть такого родного Глеба с другой! Вместо меня он теперь разговаривал, пил чай, ужинал с другой. А я словно стала невидимкой!

***

– Уйти? – недоуменно воззрился он на меня, когда утром я завела столь непростой для себя разговор.

– Да, Глеб. Не могу же я жить и работать у тебя вечно, – небрежно пожала я плечами, пытаясь не показать, как мне на самом деле трудно. – Пора учиться самостоятельности!

– Почему не можешь? Очень даже можешь! Чего тебе не хватает? – возмутился он, отодвигая от себя нетронутую чашку с кофе. – Мало плачу?

– Господи, Глеб, да разве дело в деньгах?! И платишь ты больше, чем я заслуживаю! Но должна же я, наконец, начать жить самостоятельно.

– Кому должна? – не слышал он меня.

Встав, Глеб начал надвигаться на меня, пугая своим решительным видом. Я инстинктивно отступила, упираясь бедрами в кухонный островок.

– Себе должна! И будем честны, я тебе даже не нужна! Ты взял меня в дом из-за жалости! А я устала жить, чувствуя себя обузой и… – Поняв, что мужчина стоял вплотную ко мне, прижимаясь всем своим телом, я умолкла, растеряв весь запал.

– Муся, ты кто угодно, но не обуза! – неожиданно нежно прошептал Глеб, обхватывая меня за плечи. – Как эти глупости вообще пришли в твою головку?

Я замерла, пораженная охватившими от его близости чувствами. Ноздри заполнил его аромат, а всю меня словно заколотило. Я почувствовала себя защищенной от близости Глеба, чувство, которое было чуждо мне и о котором я всегда мечтала.

Его рука скользнула выше и накрыла мою щеку, лаская покрасневшую кожу и вызывая стаю мурашек по всему моему телу.

Неожиданно Глеб оказался еще ближе и уткнулся носом в мою макушку, пальцы пробрались в волосы, которые были распущены после утреннего душа.

Я застыла, боясь шевельнуться, не понимая, что происходит и почему Глеб ведет себя так, словно… Словно видит во мне женщину! Иначе как объяснить интимность его действий? Ну не может же он…

Теплые губы со вкусом кофе, коснувшиеся моих, отмели все дальнейшие вопросы. Меня никогда еще не целовали, и я даже представить себе не могла, что поцелуй может быть столь приятен и сладок. Глеб не лез языком, как показывают в фильмах, он лишь прижался ко мне губами и замер, словно пробуя меня на вкус.

Такого сладостного ощущения, что дарила его близость, мне еще не доводилось испытывать. Он словно заполнил все пустоты во мне. Пробрался в меня и обосновался там, не оставив место ни для чего иного.

– Муся… – прошептал он так нежно, что я даже полюбила собственное ненавистное с детства имя.

Сколько себя помню, не любила это старомодное – Маруся. Родители словно назло назвали меня так. А это уменьшительное Муся от Глеба раздражало ничуть не меньше. Но сейчас в этом моменте мне оно показалось столь сладким и родным.

Кажется, Глеб просто взял и околдовал меня, иначе чем еще объяснить столь глупые и неподходящие моменту мысли?

– Господи, что я творю? – фиксируя мою голову и покрывая нежными поцелуями мою щеку и подбородок, прохрипел он. – Обещал ведь себе держаться подальше от тебя…

Меня так и подмывало спросить, зачем? Кому нужны эти обещания, когда близость дарит так много тепла? Разве это ощущение счастья, что затопило нас, не важнее каких-то там обещаний?!

– Глеб… – пролепетала я, впиваясь пальцами в мужские плечи.

Это и было моей ошибкой и спасением. Глеб замер и отстранился, словно очнувшись от морока. Не знаю, о чем были его мысли, но неприкрытая паника, читавшаяся на его лице, дала мне понять, что наш поцелуй он вовсе не планировал и даже винил себя за него.

– Черт, Муся, прости! – отстранился он, словно обжегшись о меня. – Не знаю, что на меня нашло…

– Не бери в голову! – прервала я его объяснения. – Давай сделаем вид, что этого не было! Мы оба ошиблись.

– Нет, Муся, я… – снова шагнув в мою сторону, зачем-то начал он возражать.

– Пожалуйста, Глеб! Я не хочу это обсуждать! – отступила я от него, огибая кухонный островок, чтобы иметь между нами хоть какое-то препятствие.

– Тогда и я не хочу ничего слышать о твоем уходе! – явно разозлившись, прошипел он. – Чтобы я от тебя больше этого не слышал!

– Хорошо, ты прав. Я погорячилась, – согласилась я, лишь бы он закрыл эту тему и не вспоминал про этот поцелуй между нами.

Большей ошибки я и совершить не могла! Слава богу, Глебу хватило ума прервать поцелуй и сказать, что это было ошибкой, прежде чем я начала строить воздушные замки. Где я и где он?! Параллельные вселенные никогда не смогут соприкоснуться друг с другом!

****

– Мусь, а давай сходим куда-нибудь? – подошел ко мне спустя пару дней после поцелуя Глеб.

Я практически не видела его за это время, предпочитая избегать. Но сегодня он поймал меня, пока я прибиралась в библиотеке.

Это было мое любимое место в квартире, чтение всегда доставляло мне удовольствие, а в личной библиотеке Глеба были книги на любой вкус.

– Куда? – удивленно приподняла я брови, не понимая, о чем он и зачем нам куда-то ходить.

– В ресторан, на ужин, – выпалил он на одном дыхании, явно нервничая.

Я застыла каменной статуей, не понимая, сплю я или нет. Как Глеб мог предложить мне свидание?! А главное, зачем? Не могла же я ему нравиться в том самом смысле?! А как же Ксюша?

Тысяча вопросов завертелась в голове, а он всё продолжал говорить, еще больше шокируя меня.

– Я много думал и решил, что не могу больше сдерживаться и избегать тебя. Давай попробуем начать отношения? Давай начнем со свидания!

– Что? – как дурочка захлопала я глазами. – Зачем?

– Мусь, ну ты чего? Для чего ходят на свидания? Чтобы лучше узнать друг друга! – развел он руками.

– Мы и так друг друга знаем! Да и какие отношения между нами могут быть? Ты – мой работодатель, Глеб! И на этом всё. Мне не нужны отношения, тем более с тобой! Помнится, еще несколько дней назад ты ходил на свидание с Ксюшей! – не сдержала я укора.

– Ксюша просто друг! – сразу же начал он защищаться.

– Мне всё равно! Я не стремлюсь к отношениям, и лучше нам закрыть этот разговор раз и навсегда! – не обращая внимания на желание дать самой себе по губам и согласиться, твердо потребовала я.

Желать – одно, а столкнуться с реальностью – совершенно другое! Сказок не бывает, и Золушка никогда не станет принцессой.

– Это твое окончательное решение? – явно взбешенный моей категоричностью и отказом, прорычал он.

– Окончательное. Лучше тебе найти другую девушку для всего этого, – как можно безразличнее кивнула я. – Не пристало такому высокопоставленному человеку, как ты, приглашать на свидание горничную.

– Ну что за глупости, Маруся? – попытался он привлечь меня к себе, обхватив за плечи.

– Не надо, Глеб! – дернулась я в сторону, пытаясь не обращать внимания на зашедшееся в диком ритме сердце.

Я шла против самой себя, отказывая ему. Всё во мне противостояло, прося отдаться моменту, позволить себе слабость. В голове то и дело вспыхивали воспоминания о нашем поцелуе, которые я гнала. Я не могла позволить разбить себе сердце. От меня тогда ничего не останется! А то, что Глеб его разобьет, я знала. Он ведь не был создан для тех отношений, которые я хотела! Для него отношения заканчивались постелью.

За тот год, что я прожила с ним бок о бок, я многое поняла про Глеба и его женщин. Он быстро терял интерес. А когда интерес потерян, женщина переставала интересовать его. Вон даже о Ксюше, с которой начал так сильно сближаться, уже думал как о друге. Что уж говорить обо мне?

Нет, Глеб не для меня.

И оставаться рядом с ним для меня опасно. Ведь, как бы ни кричал мозг об опасности, глупое сердце могло предать в любой момент.

***

На следующий день Глеб уехал в очередную поездку, а я вздохнула с облегчением. Затеяла уборку на верхнем этаже и вычистила всё, чтобы освободить голову и думать о делах, а не о странном поведении Глеба и своих глупых чувствах к этому мужчине.

К моменту его возвращения мне практически удалось убедить себя в том, что ничего я к нему не чувствую, но стоило ему появиться на пороге, как глупое сердце тут же зашлось в диком ритме.

– Привет, – протянул он, окидывая меня нежным взглядом.

– Привет, – кивнула я в ответ, чувствуя неловкость. – Будешь ужинать?

– Буду. Но только вместе с тобой. Пожалуйста, Мусь, давай поговорим? – просительно взглянул он мне в глаза, и я просто не смогла ему отказать.

– Хорошо. Переодевайся и приходи, – кивнула я.

Глеб, как всегда, был в строгом черном костюме и с радостью убежал переодеваться в привычные джинсы и футболку, которые он предпочитал носить дома. Да и мне больше нравился его домашний вид. Чего только стоили его сильные накачанные руки, виднеющиеся благодаря коротким рукавам футболки. Глеб любил заниматься спортом и даже в своих поездках не пропускал поход в зал. Он не был перекачанным, скорее, атлетичным, с прорисованными мышцами рук и пресса.

– Что у нас сегодня? – спросил он, присаживаясь за стол.

– Стейк рибай с рисом, – откидывая крышку с гриля, ответила я.

Наложив еду в тарелку, я поставила перед ним его блюдо, смущаясь того, как странно он смотрел на меня. Глеб словно ласкал меня своим взглядом.

– Чем занималась, пока меня не было? – спросил он, как только я присела напротив него.

– Да так, – пожала я плечами. – Всё как обычно. Убиралась, читала.

– Мусь, а давай съездим куда-нибудь, отдохнем. Узнаем друг друга получше, – предложил он, в очередной раз шокируя меня.

Глеб словно перестроился. Стал вести себя совершенно по-другому, и это жутко меня напрягало. Мне так хотелось ответить согласием на любое его предложение! Хотелось быть глупой и беззаботной, не думающей о завтрашнем дне.

– Не думаю, что это хорошая идея. Пожалуйста, давай вернемся к нашему обычному общению. Иначе мне всё же придется съехать, – категорично заявила я.

Не знаю, чего я ожидала от него, но, когда он согласился, я поняла, что хотела бы совсем другой реакции. Мне хотелось, чтобы он проявил настойчивость, но Глеб молча прикончил свой ужин и, поблагодарив меня, удалился в свой кабинет.

Таким образом мы вернулись к тому, с чего начинали. Глеб больше не избегал меня, но и не предпринимал попыток к сближению. Следующие полгода пролетели в его очередных разъездах и новых проектах, которые полностью отнимали его время.

Ксюша вернулась к мужу и больше не приходила к нам, отчего я испытывала тайное удовлетворение. Ведь это подтверждало правдивость слов Глеба о том, что они всего лишь друзья.

Правда, именно Ксюша и стала впоследствии причиной нашего сближения с Глебом.

***

В один из спокойных вечеров раздался звонок в дверь, встревоживший меня. Мы как раз сели ужинать и уж точно никого не ждали.

– Ты кого-то ждешь? – напрягся Глеб.

– Нет, кого мне ждать? – нахмурилась я, не поняв его вопроса.

– Сиди тут, я посмотрю, – вышел он из-за стола.

Я начала вяло ковыряться в еде, потеряв всякий аппетит. Слова Глеба до того, как раздался звонок в дверь, снова всколыхнули ненужные сомнения в моей душе. Мои глупые страхи и комплексы мешали мне поступить так, как я хотела бы, а не как нужно.

Глеб взял за привычку каждый месяц звать меня в ресторан. Он словно невзначай приглашал меня и, когда я в очередной раз отказывалась, замыкался в себе, а на следующий день делал вид, что всё в порядке.

– Ты с ума сошел?! – раздался громогласный возглас Глеба, заставивший меня вскочить и броситься в сторону холла.

– Господи! Прекратите! – закричала я, заметив, как какой-то мужчина, сев сверху, избивает Глеба. – Я вызываю полицию! Сейчас же слезьте с него!

Но драка продолжалась. Мужчины словно не слышали меня, махая кулаками. Не зная, что делать, я в панике бросилась на кухню и, набрав в самую большую кастрюлю холодной воды, побежала обратно.

Мужчины всё еще стояли, вцепившись в глотки друг другу, рыча и выкрикивая что-то, чего я не могла разобрать. Прицелившись, я вылила на них воду, отчего оба застыли, шокированные произошедшим.

– Какого черта?! – выкрикнул незваный гость.

– Остыли?! Сейчас же прекратите хулиганить! Я уже вызвала полицию! – пригрозила я, надеясь, что этот безумец не начнет вновь избивать Глеба, на которого невозможно было смотреть без жалости!

– Муся, иди к себе! – велел Глеб, видя мое состояние. – Мы с Османом сами разберемся.

– Сейчас же выгони этого ненормального! – потребовала я, видя безумие, плескавшееся в глубине аквамариновых глаз незваного гостя.

– Не нужно так волноваться, барышня, я сам ухожу! – махнул он в мою сторону. – А ты, Глеб, запомни: обидишь Ксюшу, так легко не отделаешься! Жаль, что в тебе оказалось так мало чести, раз ты сделал беременной чужую женщину!

С этими словами он, развернувшись, шагнул в лифт, оставив меня в полном ступоре. Муж Ксении – вот кто это был! И судя по его словам…

Глеб соврал мне.

Он ведь говорил, что у него ничего не было с Ксюшей! Как же так?! И как ему теперь верить?!

– Мусь, ты не так поняла! – поднялся с пола Глеб, куда его отбросил Осман. – Не знаю, что ему взбрело в голову, но это всё неправда! Я никогда не был с Ксюшей!

– Это меня не касается, – отрезала я, пытаясь не дать глупым слезам пролиться.

– Касается, черт возьми! – сорвался он на эмоции. – Мне всё равно, что думает Осман, но думать тебе подобным образом о себе я не позволю! Черт! – поморщился он, дотрагиваясь до скулы, на которой от удара лопнула кожа.

– Господи, Глеб! – очнувшись, подбежала я к нему. – Идем в ванную! Нужно всё обработать.

У меня аж сердце сжалось от его вида! Весь побитый, глаз начал заплывать, а про скулу я вообще молчала.

– Этот мужик просто варвар! – вырвалось из меня.

Светлая футболка Глеба была в каплях крови, так что я помогла ему стянуть ее и достала аптечку из шкафчика.

– Горячая восточная кровь, – поморщился он, когда я приложила к ране ватку с антисептиком. – Не понимаю, что у них такого случилось, что он решил, будто я – отец ребенка Ксюши! Да она души в этом придурке не чает! – в сердцах воскликнул он.

– Может, поругались? – сделала я предположение.

– У них типа перерыв, – поделился он. – Видимо, Осман решил, что он как-то связан со мной. Нужно съездить и узнать, что там у них произошло…

– Никаких съездить! Ты сейчас примешь обезболивающее и ляжешь! – видя, что настроен он серьезно, отчеканила я. – Никаких поездок в твоем состоянии!

– Да я в порядке, Мусь, – попытался он успокоить меня, но я видела, что это далеко не так.

Кулаки у его друга были что надо. Представляю, что будет с его лицом завтра!

– В порядке или нет, но из дома ты не выйдешь! – заклеивая пластырем рану на его лбу, твердо заявила я, давая понять, что спорить бесполезно.

Опустив невольно взгляд, я замерла, любуясь его накачанным торсом. Только сейчас я осознала, что Глеб был полураздет и находился на уровне моего лица благодаря тому, что сидел на краешке ванны. У меня аж дыхание перехватило от этой близости и осознания того, что мне нужно лишь наклониться, чтобы коснуться его губ своими.

– Как скажешь, Муська, – неожиданно нежно прошептал он, капитулируя. – Ты ведь веришь мне? Веришь, что я не спал с Ксюшей? – спросил Глеб, обхватывая меня за талию своими большими руками.

Пальцы нежно погладили бока без всякого намека на что-то недозволенное, он просто ласкал меня, касаясь нежной кожи своими пальцами.

– Ксюша просто мой друг. Признаю, что она особенная для меня, но вовсе не в том смысле, о котором думает Осман. Она словно сестра, которой у меня никогда не было, понимаешь? И мне жаль ее. У Ксюши никого нет, кроме Османа, но он не способен понять ее, да и она не готова делиться с ним своими страхами и сомнениями. Не всё, что скажешь другу, можешь высказать любимому человеку, – прошептал он проникновенно.

Верила ли я ему? Как ни странно, но да. Глебу не было смысла врать мне. Хотя я и не верила в дружбу между мужчиной и женщиной, но, раз Глеб так говорил, значит, были исключения из правил, и с Ксюшей его действительно связывали дружеские отношения.

Его близость не давала ясно мыслить, и я просто потерялась в нашем моменте. Как же было хорошо от его прикосновений...

Испугавшись собственных мыслей, я шагнула назад, разрывая контакт и чувствуя, как позорно краснею с головы до пят.

– Мусь? – недоуменно нахмурился он, вставая. – В чем дело?

– Ни в чем. Пошли в гостиную? Тебе надо прилечь, – пытаясь, чтобы голос не дрожал и не выдавал моего волнения, предложила я.

– Пошли. Только ты посидишь со мной, – выдвинул он мне условие. – Доедим свой ужин и посмотрим какой-нибудь фильм.

Глеб

– Вот, суп готов! – вплыла в гостиную Муська с подносом в руках, на котором дымился чечевичный суп, который она приготовила для меня, когда мне стало больно жевать из-за подбитой челюсти.

Честно говоря, я бы и без ужина обошелся, но было так приятно позволить себе заботу Муси, что я не стал возражать. В каком-то смысле я даже был рад срыву друга. Благодаря тому, что Осман избил меня, Муся, наконец, растаяла и бегала вокруг меня, окружив своей заботой.

Глупо было думать, что смогу выбросить ее из головы или заменить кем-то другим. Я только зря потерял несколько долгих месяцев, когда уже мог быть с ней! Никогда такого раньше не случалось, я вообще не парился о будущем или о том, что могу разбить чье-то сердце. Но с Мусей всё было по-другому! Мне в первую очередь хотелось позаботиться о ней и оградить ее от самого себя. Я ведь себя знал. Знал, какой я и как быстро женщины надоедают мне.

Правда, я давно понял, что Муся мне так просто не надоест и не приестся. Ведь за год с лишним, что мы живем вместе, не надоела. Наоборот, стала еще милее и необходимее.

Так что я твердо решил – будет моей, чего бы мне это ни стоило! И плевать на мое прошлое, будь что будет!

– Аккуратно, горячо, – тем временем поставила она поднос мне на колени, присаживаясь рядом.

– А ты? – нахмурился я. – Так не пойдет! Ты даже не доела свой ужин со всеми этими событиями!

– Ладно, сейчас принесу и себе, не бурчи! – улыбнулась она, вскакивая с места и идя на кухню, пока я провожал ее нежным взглядом.

Ну до чего же хороша! Муся буквально расцветала с каждым днем, становясь всё более желанной и соблазнительной. Мне с каждым днем становилось всё сложнее держать себя в руках, дело осложнялось еще и тем, что я не хотел никого другого, и затягивающееся воздержание уже сводило меня с ума.

– А вот и я! Что будем смотреть? – не заметил я за своими мыслями, как она снова присела рядом.

– А давай поговорим? – предложил я.

Совет Ксюши не выходил у меня из головы, и я решил воспользоваться им. Ксюша была единственной, с кем я делился и говорил о личном. Делать с Мусей я этого не мог, вот подруга и поддерживала меня.

– Поговори с ней начистоту, – говорила она. – Мы, женщины, любим ушами. Если ты просто будешь молча ходить вокруг нее, она никогда не поймет серьезность твоих намерений.

Вот сейчас, когда Муся такая расслабленная и открытая в своей жалости ко мне, я и решил воспользоваться этим советом.

– О чем? – вырвал меня ее голосок из моих мыслей.

– О нас. О моих намерениях.

– Глеб, ты опять?! – напыжилась она.

– Не опять! Давай серьезно поговорим! Что плохого в том, что я хочу позвать тебя на свидание? Разве я тебе не нравлюсь? Или ты планируешь всю жизнь быть одна? – перешел я в наступление.

– Нет, не планирую, но…

– Но что, Муся? – перебил я ее детский лепет. – Скажи как есть!

– Я не уверена, что готова, Глеб. – Отложив суп, к которому, как и я, не притронулась, в сторону, она залезла с ногами на диван.

– Готова к чему? Что плохого в том, что мы сходим на пару свиданий, ну ладно, не на пару, больше, и узнаем друг друга получше. Я ведь не тащу тебя в постель, – видя ее смущение, не стал я говорить о чем-то более откровенном. – Я просто хочу быть с тобой, Муся. Мне больше никто, кроме тебя, не нужен. Пожалуйста, дай мне шанс. Я не буду принуждать тебя к тому, к чему ты не готова. Я ведь вижу, что небезразличен тебе, – придвигаясь ближе и беря ее ладонь в свою, проникновенно прошептал я.

– Мы не в фильме, Глеб! – разозлившись, выдернула она свою руку из моей. – То, что ты говоришь, это всего лишь красивые слова! В жизни всё куда прозаичнее!

– Чего ты боишься? – не поддаваясь ее злости, тихо спросил я.

– Многого! Откуда мне знать, что я не просто твой каприз? Может, тебе настолько скучно, что ты решил поиграть в хозяина и горничную? – вскочила она с места, принявшись ходить передо мной, нервно заламывая руки.

– Скучно? – усмехнулся я бредовости ее домыслов. – Знаешь, Мусь, большей чуши я в жизни не слышал. Поверь, мне есть чем заняться, и гонка за тобой очень отличается от того, что я считаю весельем.

– Тогда почему ты…

– Разве я не могу просто хотеть тебя? – вскочил я следом за ней, вставая на ее пути и прекращая ее хождение.

– Меня никто никогда не хотел. Даже мои родители, так с чего бы тебе хотеть? – с неподдельной болью в голосе прошептала она, смотря на меня своими зелеными омутами.

– Я хочу. Хочу больше, чем хотел что-либо на этом свете, – нежно обхватывая ее лицо ладонями, прошептал я. – А они просто идиоты, раз не поняли, какое им даровано сокровище.

– Глеб…

Не дав договорить, я нежно коснулся ее сладких губ своими, больше не в силах сдерживаться. Боясь, что напор напугает мою девочку, я действовал неспешно, не напирая, как мне того хотелось бы. Что бы ни говорила Муся, она тоже испытывала эту тягу. Чувствовала то же притяжение, что сводило меня с ума.

Никогда еще я не чувствовал такого благоговения перед женщиной. Всё, что было с Мусей, было словно откровением. Так, будто не только для нее происходящее было впервые.

– Глеб… – разрывая поцелуй, прошептала она мне в губы.

– Ты очень мне нужна, Муся… – начиная спускаться поцелуями на ее шею, шептал я. – Пожалуйста, не прогоняй меня. Давай попробуем быть вместе.

Я видел, что она сдается, что хочет ответить согласием, и бессовестно подталкивал ее, соблазняя своей близостью.

– Хорошо… Я попробую… – цепляясь пальчиками за мои плечи, выдала она согласие, которого я так жаждал. – Но ты должен пообещать не спешить…

– Ты не пожалеешь об этом, Муся, я обещаю! – отрываясь от нее и заключая в кокон своих объятий, прошептал я в ответ.

Главное теперь – не испортить всё и не выдать ей своей тайны, из-за которой я столько времени держался от нее на расстоянии.

Маруся

Не знаю, на что я подписалась, но Глеб напрочь снес все мои барьеры, с такой тщательностью выстраиваемые вокруг моего сердца. Как бы я ни пыталась противостоять ему, у меня не вышло. Пора было смириться с этим, но, даже осознавая, что сдалась, я не могла просто взять и прыгнуть в этот омут с головой.

За прошедшую неделю с того вечера, как психованный муж Ксюши избил Глеба, мы ненамного сдвинулись в наших начавшихся «отношениях». Единственное, что изменилось, это поцелуи. Их было много, и каждый из них был уникальным. Не похожий на предыдущий. Глеб просто сносил меня с ног при помощи них, с каждым разом мне всё труднее было отстранять его и идти в свою спальню, отклоняя явное приглашение к чему-то большему.

– Мусь, – позвал меня из холла Глеб. С утра он куда-то ушел, несмотря на выходной.

Бросив готовку, я двинулась в его сторону, чтобы шокировано замереть на месте. Рядом с Глебом стояла бледная, явно плакавшая Ксюша, и, судя по дорожной сумке, что держал Глеб, приехала она не просто в гости.

– Мусь, приготовь, пожалуйста, для Ксюши комнату, – попросил он, кладя сумку на пол и помогая девушке с пальто.

Слишком удивленная ее присутствием, я лишь кивнула, неприятно удивленная охватившими меня чувствами ревности и злости. Неужто то, что говорил друг Глеба, не было безосновательным? Иначе зачем бы он привел ее в дом?

Приготовив гостевую, которая находилась подальше от комнаты Глеба, я вернулась в гостиную, где услышала их разговор и возражения Ксюши:

– Не стоило мне приезжать! Ты ведь уезжаешь, с таким же успехом я могла остаться у себя в квартире, – говорила она.

– У себя ты будешь одна, а тут Муся составит тебе компанию. Не стоит тебе в твоем положении оставаться одной, тем более в таком состоянии. Не понимаю, почему ты отказываешься от того, чтобы я всё объяснил Осману? Не может же этот упрямец…

– Нет, Глеб! Ты ничего не будешь ему говорить! Я не собираюсь оправдываться, а тем более что-то ему доказывать! Пусть верит во что хочет! Я устала быть той, кто всё время борется за него! Сначала ему мешал мой возраст, а теперь он вбил себе в голову, что я нагуляла ребенка! Еще и тебя избил! – возмутилась она.

Правда, боль так и прорывалась в ее голосе сквозь это самое возмущение. Мне же стало ужасно стыдно за себя. Так плохо думать о Глебе и злиться из-за того, что он помог нуждающейся в поддержке девушке… Нет, я стала просто невыносимой из-за глупой ревности!

Проскользнув незамеченной на кухню, я заварила облепиховый чай и, положив на блюдо выпечку, которой занималась всё утро, отправилась в гостиную.

– Да что с ним не так?! – возмущался Глеб. – Я завтра же перед вылетом поеду и…

– Нет, Глеб, не поедешь! Ты вообще не будешь с ним контактировать! Я не хочу больше слышать о нем! – твердо заявила Ксюша. – И плакать я больше не буду. Хватит. Я и так выплакала по нему немало слез за свою недолгую жизнь.

– Но, Ксюша, он же должен знать правду! Не можешь же ты оставить его в своем заблуждении! – возмутился в очередной раз Глеб.

Насколько я поняла, их спор пошел по второму кругу.

– Я и не оставлю. Как только ребенок родится, я сама потребую проведения теста ДНК, чтобы швырнуть его ему в лицо. Но сейчас я не хочу иметь с Османом никаких дел. Я не могу подвергать опасности своего ребенка всеми этими переживаниями.

– Господи, как же сложно с вами двумя! Упертые как бараны! – сдаваясь, откинулся Глеб на спинку кресла.

– Ты ведь не станешь с ним встречаться? – не отступала Ксюша, нуждаясь в его обещании.

– Не стану. Не беспокойся об этом. Но взамен обещай вести себя хорошо, отдыхай и набирайся сил. Ешь приготовленные Марей вкусности и не думай о плохом, – напутствовал он, бросая в мою сторону улыбку.

– Спасибо, Глеб. Не знаю, что бы я без тебя делала, – потянулась к его руке и, благодарно сжимая его крепкую ладонь, сказала она.

Я же попыталась успокоить вновь взыгравшую во мне ревность. Корила себя на чем свет стоит, обзывая глупой и импульсивной. Видно же было, как Ксения любила мужа и страдала из-за его безосновательных обвинений!

Улыбнувшись Глебу, я вернулась на кухню, где до их прихода занималась обедом, и дала себе слово загасить глупую ревность к Ксюше. Мне нужно перестать подозревать Глеба. Если бы он хотел, мог бы иметь любую девушку, но выбрал же меня.

– Мусь, прости, что не предупредил тебя о приезде Ксюши, – обнял он меня сзади, прижимаясь к моей спине и утыкаясь лицом в мою шею. – Я не планировал этого, но она выглядела такой несчастной и потерянной…

– Всё в порядке, Глеб, ты правильно сделал, что привез ее, – перебила я его, не желая, чтобы он извинялся за свою доброту, ведь именно она однажды избавила меня от жизни на улице. – Да и мне будет веселее в компании, чем одной.

– Ты лучше всех, Муська, – коснулись теплые губы моей щеки.

– Только давай будем вести себя при ней как работодатель и…

– Чего? – не дав мне договорить, возмутился он, разворачивая меня в своих руках.

– Пожалуйста, Глеб! Я не хочу чувствовать неловкость, да и она после разрыва с мужем не нуждается в том, чтобы наблюдать за нашими… Тисканьями, – нашла я подходящее слово под его шкодливое хихиканье.

– Теперь буду знать, как это называется, и тискать тебя чаще, – прошелся он ладонями по моему животу и, подняв футболку, коснулся чувствительной кожи.

– Глеб! – дернулась я, слишком чувствительная, чтобы реагировать спокойно на происходящее.

– Постой минутку, – прошептал он, продолжая ласкать меня губами. – Хочу запастись воспоминаниями о тебе, чтобы предаваться им в этот одинокий месяц, что мне предстоит провести без тебя.

После его слов я и впрямь замерла, вновь впадая в отчаяние от мысли, что расстанусь с ним так надолго. Командировки Глеба еще никогда не беспокоили меня так сильно, как сейчас, когда мы пробовали начать отношения. При мысли о том, что его не будет рядом, хотелось свернуться калачиком и удариться в слезы.

– А тебе обязательно уезжать так надолго? – прошептала я, наслаждаясь его близостью и поцелуями.

– Боюсь, что да, малыш. Но обещаю компенсировать тебе всё по приезде домой, – проговорил он, накрывая мои губы своими и закрывая эту тему.

***

За неделю, что Ксюша провела у нас, мы довольно близко сдружились. Она оказалась очень простой и приятной в общении, несмотря на то, что выросла в обеспеченной семье. Честно признаться, я ожидала высокомерия и капризов, чем славились многие богатенькие дамочки. Но Ксюша была совершенно не такой.

– Осталась бы еще, Глеба всё равно нет, я буду одна, зачем тебе возвращаться в пустую квартиру? – уговаривала я ее.

– Мне нужно привыкать к одиночеству, – обнимая меня у порога, грустно вздохнула она. – Да и потихоньку вернуться в строй не помешало бы.

Обещав звонить, Ксюша уехала к себе, а я в очередной раз осталась предоставлена самой себе. Если бы мне еще пару лет назад сказали, что я буду мучиться от одиночества в огромной квартире, я бы покрутила пальцем у виска, ведь когда-то я просто мечтала о своем доме и одиночестве. Чтобы родители оставили меня в покое хотя бы на пару часов. Конечно, это не моя квартира, о которой я так мечтала, но всё же я тут живу и в каком-то смысле могу считать ее своим домом.

Но мне так хотелось к Глебу, что я совершенно не могла наслаждаться теми благами, которые он мне предоставил. Ситуация ухудшилась, когда через месяц он так и не вернулся, объяснив это тем, что его бабушка серьезно заболела и ему придется задержаться. Я, конечно, пыталась быть понимающей, но, когда по прошествии двух месяцев мой «почти что парень» так и не вернулся, начала злиться и не отвечать на его звонки.

Еще никогда его поездки не затягивались настолько. Я уже начала выдумывать черт знает что, беспокоясь, что он так и не вернется. В голове проигрывался сценарий, где приходит новый хозяин пентхауса, которому Глеб продал квартиру, и который выгоняет меня вон.

Фантазия у меня, конечно, разбушевалась, но я уже не знала, что мне думать!

Так что ничего удивительного, что к моменту возвращения Глеба я была зла и обижена. Мужчина, конечно, пытался оправдаться и задобрить меня как мог, но я была упряма и не собиралась так просто спускать ему подобное с рук.

– Муся, ну хватит дуться! – оккупировал он мою спальню. – Ну что мне сделать, чтобы ты меня простила?

– Ничего! – пробурчала я, продолжая заниматься глажкой.

Я всегда делала это в своей спальне под любимый сериал, правда, в этот раз пришлось обойтись без него, так как болтовня Глеба совершенно не давала мне сосредоточиться на том, что происходило на экране.

– Мне Осман звонил, – перестав извиняться, резко сменил он тему.

Осман буквально похитил ее спустя недолгое время после ее отъезда от нас. Я была просто шокирована, когда новая подруга, позвонив мне из Дубая, рассказала о выходке своего бывшего мужа. Он под видом подписания каких-то документов заманил ее в Эмираты и запер в доме, заявив, что готов принять ее с ребенком Глеба! Это долго не укладывалось у меня в голове, но в итоге я пришла к выводу, что мужчина, который пошел на подобное, должен испытывать сильные чувства к женщине, чтобы, как он думал, закрыть глаза на измену. Я бы никогда такого не простила.

– Не хочешь узнать, о чем мы говорили? – закинул Глеб удочку.

«Видимо, хотел извиниться за то, что был таким козлом», – подумалось мне. Ксюша, сделав-таки тест ДНК, доказала скоро уже бывшему будущему мужу, что чудеса всё же случаются и даже один несчастный процент к зачатию, который был у ее мужа, может сотворить чудо.

– Он пригласил нас в Эмираты. Хочет лично передо мной извиниться и сделать Ксюше сюрприз. Если ты согласна, его самолет доставит нас завтра. Давай побудем вдвоем, – подходя сзади и обнимая меня, прошептал он. – Прости меня, малыш. Я постараюсь так больше не делать. Честно-честно…

Вот как продолжать сердиться, когда теплые губы с такой нежностью целуют в шею?

До Эмиратов мы добрались на частном самолете Османа. Это сильно отличалось от обычного рейса, и я весь полет думала о том, каково это – быть таким богатым? Не знать ни в чем отказа и иметь возможность получить всё, что захочется.

– У тебя тоже есть свой самолет? – с любопытством спросила я Глеба, сидящего напротив.

– Есть, но, раз друг предложил, почему бы не полетать на его. Я шучу, Мусь, – усмехнулся он, увидев мое шокированное лицо. – Я, конечно, богат и вполне могу позволить себе при желании личный самолет, но не вижу в этом необходимости. Мне проще слетать обычным или частным рейсом.

– Спасибо, ты меня успокоил, – запыхтела я, совсем нерадостная от открывшейся информации про его финансовые возможности.

– Да ладно тебе, малышка, деньги – это всего лишь деньги. Сколько раз я тебе говорил, забудь о них, – видя, что не убедил меня, Глеб за руку притянул меня к себе, устраивая на своих коленях. – Что мне сделать, чтобы ты перестала так волноваться? Почему ты всё время начеку?

– Я не специально, – вздохнула я, понимая, что моя неуверенность до добра не доведет и пора бы действительно расслабиться и отпустить ситуацию. – Я пытаюсь… Просто…

– Просто твое прошлое до сих пор влияет на твое настоящее, – прижимая меня ближе и утыкаясь в мою макушку, прошептал он. – Очень скоро ты поймешь, что тебе больше не нужно ничего контролировать. Просто наслаждайся тем, что ты теперь моя женщина и все заботы ныне обойдут тебя стороной.

– Я постараюсь, Глеб… – прошептала я, поднимая к нему лицо и встречаясь с ним в поцелуе.

В тот день я дала себе обещание побороть свою неуверенность и просто наслаждаться дарованным мне шансом. Я ведь и мечтать никогда не смела о жизни, в которую попала, не говоря уже о том, что подобный мужчина, как Глеб, заинтересуется мной. Так какого черта я гневила судьбу своим сопротивлением и сомнениями?

– Ну, Маруся! Так нечестно! Нельзя мучить беременную женщину, – состроила Ксюша несчастную моську.

– Что за странное желание покопаться в том, что происходит в чужой постели? – пытаясь не выдать своего смущения, спросила я ее, надеясь урезонить.

– Эй! – кинула она в меня подушкой.

Мы сидели в зоне отдыха рядом с бассейном, попивая безалкогольные коктейли и болтая, пока наши мужчины были заняты какими-то своими делами. Даже на отдыхе Глеб не мог оставить работу.

– Ничего не было, Ксюш! Довольна? – села я прямо, сложив на груди руки.

– Как не было? Вы спите в одной комнате, в одной постели! Три дня прошло! – возмущалась она.

– И что? Три дня – это какой-то срок?! – усмехнулась я, позабавленная ее видом.

– Учитывая, что я сейчас подвержена гормонам, для меня три дня в одной постели даже без намека на это самое звучит как приговор! – вздохнула Ксюша, делая глоток своего коктейля. – Да и потом, постель очень важна в отношениях! Или ты не уверена, что Глеб тот самый?

Уверена, я как раз-таки была! Только вот, как оказалось, перебороть страх и смущение перед первой близостью оказалось не так-то просто!

Глеб ласкал меня вчера, но я, чувствуя себя последней дрянью, сбежала в ванную, заявив, что еще не готова.

– Чего ты боишься? – словно почувствовав мои сомнения, спросила Ксюша.

– Не знаю, Ксюш! – спрятала я лицо в руках. – Что, если Глеб потеряет интерес, как только добьется своего?

– О-о-о, да тут клиника, – протянула подруга. – Я смотрю, в твоей голове тараканы похлеще моих будут.

– Не смешно, Ксюш! – возмутилась я.

– Знаешь, Маруська, если бы Глебу нужен был лишь секс, он нашел бы, где его найти. И не делай такие глаза! Ты знаешь, что это так, – закатила она глаза.

Я промолчала, но ее слова заставили меня задуматься и принять окончательное решение. Будь что будет!

***

– Что такое? Ты сегодня какая-то другая, – укладывая меня на спину и целуя в щеку, прошептал Глеб.

– Какая? – с любопытством спросила я, запуская пальчики ему в волосы.

Глеб только вышел из душа, и капли воды с его мокрых волос падали мне на шею, щекоча.

– Решительная и горячая… – губы спустились ниже, лаская чувствительную кожу.

– Глеб… – прошептала я, обхватывая его руками в стремлении быть ближе.

– Что, малышка? – прохрипел он, словно почувствовав мой настрой.

– Люби меня, пожалуйста… – умоляюще прошептала я, пытаясь вложить в эти слова бушующие во мне чувства и эмоции, надеясь, что он поймет меня без слов и сделает всё правильно, не разрушит мое доверие.

Глеб тут же потянулся ко мне, накрывая мои губы нежным неспешным поцелуем, давая без слов осознать, что понял. Иногда слова просто не нужны, хватает и прикосновений. Таких сладких, что сердце разрывается от охвативших его эмоций...

Я никогда даже представить себе не могла, что близость с мужчиной может быть такой… Всепоглощающей. Даже мимолетная боль не смогла омрачить этот момент единения наших душ. Глеб словно поклонялся моему телу, не переставая одаривать меня своей нежностью и лаской.

Та ночь стала лишь началом. Мой мужчина раскрыл для меня новый мир, научив премудростям любви. Стыд пропал из наших отношений, как и всякое недопонимание. Глеб словно стал моим, и ревновать больше не имела смысла. Пусть он никогда и не говорил о своих чувствах, не признавался в любви. Я была уверена в нем. В том, что моя любовь взаимна.

Вот почему для меня стало шоком, когда он так отреагировал на мое предложение о браке. В тот момент с моих глаз словно слетели шоры, и я поняла, что была всего лишь содержанкой богатого мужчины.